000_MOTO_1110_060
Прежде всего, Юрий, хочется еще раз тебя поздравить — от себя лично и от имени читателей «Мото» — с прямо-таки, не побоюсь этого слова, триумфальным выступлением в Стерджисе.
Ну, раз уж так хочется…
Тут вот какое дело. Не мог бы ты ответить на несколько вопросов? Пролить, так сказать, свет и приподнять завесу.
Если честно, даже не знаю… Работы, понимаешь, невпроворот…
А если вот так?..
Ставь сюда, в угол. Так-с, с чего начнем наш откровенный и обстоятельный разговор? Можешь, кстати, не торопиться — у меня на сегодня больше никаких дел не запланировано.
Спасибо. Итак, приступим. Признайся как на духу — стал ли для тебя пусть приятной, но все же неожиданностью успех в Стерджисе?
Приятно было — это да, чего уж там. А вот на счет неожиданности — не сказал бы. Не хочу показаться излишне самоуверенным, но победа на чемпионате мира стала для меня скорее логическим завершением долгой и кропотливой работы, чем «снегом на голову». Мы строили The Machine с конкретной целью — «уделать» Америку. И все было подчинено именно этой великой идее, которую, к счастью, полностью разделял с нами заказчик.
И кто этот отважный герой?
Небезызвестный в байкерских кругах Евгений Ледокол из московских «Падонков» — человек, основной род деятельности которого до того засекречен, что иной раз становится страшно.
Ты прав — мне уже страшно.
Заметь, что принципиально важно было «выстрелить» в Америке чем-то «нашим», откровенно неамериканским. А что может быть роднее оппозита?
Многие — да что там многие, почти все! — отечественные кастомайзеры начинали с оппозитов. А ты, получается, только дозрел до них?
Да, и причем совершенно осмысленно. Ведь какой мы пример подавали в последнее время молодым ребятам? Вроде как если нет у тебя американского V-твина для постройки кастом-байка, так и нечего соваться в калачный ряд? В корне неправильная ситуация! Ее-то я и хотел изменить — показать, что вершин мирового кастомайзинга можно достичь, используя отечественные моторы.
А чтобы «выстрелить», как ты выражаешься, залпом, было решено удвоить количество цилиндров?
«Удвоить количество цилиндров» — звучит так, как будто это пара пустяков. И вообще — глубокое заблуждение считать The Machine двухмоторным мотоциклом. По сути, это мотоцикл с оригинальным 1,5-литровым четырехцилиндровым «боксером», построенным с использованием деталей от двух моторов К-750.
Согласен, сказать, что на The Machine тупо установлены друг за дружкой два «касиковских» мотора, было бы некорректно до неприличия. Мало того, что моторы сращены картерами, так еще и задняя пара цилиндров «развернута» (точнее — левый и правый цилиндры поменялись местами). Похоже, вам пришлось решать не самую простую инженерную задачку?
Совершенно верно. И новый распредвал — далеко не единственная вещь, которую пришлось разработать и изготовить специально для этого силового агрегата. Не говоря уже о системе зажигания и прочем… А вообще-то, когда я в самом начале проекта объяснил нашему бессменному главному механику и мотористу Дмитрию Лобанку, что нам надо сотворить с мотором для этого мотоцикла, он мне прямо сказал, что сделать это невозможно. На вопрос «Почему?» он ответил: «Потому что это невозможно сделать вообще!»
Ну и?
Ну и сделали, как видишь. Правда, Димос чуть не облысел на этой почве. Короче, не пытайтесь повторить это в домашних условиях.
Механический нагнетатель системы братьев Рутс словно создан для этого мотоцикла. Откуда, если не секрет, эта красота позаимствована? И нагнетает ли должным образом атмосферу?
Это модифицированный мерседесовский «компрессор». Нагнетает со страшной силой. (Каков вопрос, как говорится, таков и ответ.)
Интересно, а есть ли в этом мотоцикле хоть что-нибудь американское?
Дай подумать. Как ни странно, есть. Карбюратор Screamin’ Eagle.
«Кастом-проект можно „причесывать“ бесконечно»
Обходим автомобиль вокруг: фамильная выштамповка ЗАЗ, лючок бензобака на переднем крыле, в районе заднего бампера отверстие для кривого стартера. В этом — весь Шиф. В деталях таких узнаваемых, но при этом не бросающихся в глаза!
Берешься за С-образную ручку с неприлично выпирающей кнопкой и испытываешь чувство ностальгии. А садясь в салон, выполненный из экокожи, понимаешь, что так и должно быть: приборная панель, мультимедийная система, задняя камера. Нет никакой дисгармонии и чужеродности. А где та самая граница? Мастерство…
Конечно, опытный автолюбитель с достаточным советским прошлым сразу заметит нестыковки в мелочах: «Болтов на колесных дисках пять, а не четыре, как у „ушастого“. Ошибочка вышла!»
На самом деле нет. Механическая часть, в том числе колесная стойка, — это компетенция Porsche. А значит, болтов должно быть пять, хотя внешний вид дисков ну очень напоминает «Запорожец». Говорим же, сложно понять, где заканчивается ЗАЗ и начинается Boxster.
А вот к боковым зеркалам действительно есть вопросы. Слишком уж они элегантные, выглядят чужеродно.
007_MOTO_1110_060
Ладно, это прощается. А теперь давай поговорим о «философии» или, если угодно, «идеологии» проекта.
Краеугольным камнем «философии» The Machine является то, что мотоцикл этот создавался с использованием классических технологий и инженерных решений семидесятилетней давности — то есть теоретически он мог быть построен не в наши дни, а семьдесят лет назад.
Цайтгейст?
Дмитрий, попрошу не выражаться! У меня, между прочим, и дети в мастерской работают.
Я в том смысле, что есть термин такой — «цайтгейст», «дух времени» с немецкого, которым принято обозначать, если по Гегелю и вкратце, «совокупность идей, характерных для определенной эпохи».
А-а, ну если по Гегелю, тогда да — полный «цайтгейст»!
А ведь образ получился действительно собирательный. И вызывает он не только мотоциклетные, но и автомобильные ассоциации. Например, силуэт однозначно отсылает к легендарным 16-цилиндровым заднемоторным Auto Union.
Именно так! Причем к их «тупоносым» первым сериям середины 30-х.
А рама-то! Ну прямо натуральная «штамповка», да к тому же псевдо-клепаная — просто красотища!
Тут вот какая история. Рама, сваренная из труб, отметалась сразу. Пришлось углубиться в изучение альтернативных конструкций, которые на самом деле были в свое время вполне традиционными. Для этих целей пару штампованных «цюндапповских» рам мне отжалели на время братья Парникели.
Итальянцы что ли?
Очень сомневаюсь. Это известные, я бы даже сказал, легендарные минские мото-антикварщики, и фамилия у них — Парникель. Не знать Парникелей! Иногда меня поражает твое невежество.
Самого, если честно, иногда поражает. Ну, и что ты с этими рамами сделал?
Сделал?! Нет, теперь я точно вижу, что ты не знаешь Парникелей! Я ж тебе говорю — антикварщики. Да сделай я что-нибудь с их драгоценными рамами, они бы не то что со мной — с собой что-нибудь сделали. Так что пришлось детально изучить рамы, проникнуться, так сказать, духом эпохи, «цайтгейстом» в смысле, да и вернуть от греха подальше.
Барабанные тормоза — вынужденный выбор, связанный с погружением в историю?
Других тормозов на этом мотоцикле не могло быть по определению. И дело тут не только в стилевых рамках. Я, представь себе, не согласен с теми, кто считает барабанные тормоза безнадежно устаревшей и неэффективной конструкцией. Если они, конечно, качественные. А некачественных мы не делаем.
Американская пресса сразу же классифицировала The Machine как salt flat racer — мотоцикл для заездов по дну высохших соляных озер. Как можешь это прокомментировать?
Так и есть — на Бонневиле ему самое место. Концептуально это не кольцевой мотоцикл и не дрегстер, а именно мотоцикл для побития рекордов скорости. Причем при достаточно развитом воображении его можно легко представить не только на просторах Бонневиля, но и на берлинском кольце Avus или на каком-нибудь подмосковном военном аэродроме.
А какую скорость, если уж на то пошло, он способен развить? Я, разумеется, понимаю, что его основная миссия на самом деле заключается не в этом, но все же интересно.
Кому-то скорость «за двести» может показаться смешной, но на этом аппарате вы ее ощутите как «за триста». Причем The Machine еще только «учится» ездить. Поясню. Я выделяю три этапа создания мотоцикла: сначала его надо придумать, потом построить и, наконец, научить ездить. Так вот: третий этап у нас пока продолжается. Сразу оговорюсь: это вовсе не означает, что мотоцикл не ходовой. Тем более что, начиная с этого года, для сведения, к участию в чемпионате мира допускаются только аппараты, подтвердившие свою работоспособность.
Хорошо, оставим на время в покое мотоцикл. Ведь твоему успеху, насколько я могу судить, в немалой степени способствовала грамотно продуманная тактика, которой ты пользовался на европейских отборочных этапах чемпионата мира, не так ли?
Да, все ходы были тщательно взвешены и просчитаны. А как иначе? Большой кастомайзинг — что-то вроде большого спорта. И без тактики здесь не обойтись.
А это правда, что уже в Вероне ты начал вынашивать проект мотоцикла, с которым поедешь покорять Америку?
Да, это так. Вот и доказательство имеется. (Достает измятую бумажку с логотипом веронского «Гранд-отеля», на которой действительно нацарапано нечто, очень похожее на The Machine.)
И вот из этого через полгода получился чемпионский мотоцикл?
Не совсем из этого. Как видишь, рисовальщик из меня никакой, поэтому с помощью питерского дизайнера Виктора Пунтуса, с которым наша мастерская сотрудничает не первый год, мы произвели 3D-визуализацию объекта, который до сих пор существовал лишь здесь (показывает на бумажку из отеля) и здесь (тычет пальцем себе в лоб).
Не против, если под занавес вернемся на минуту к силовому агрегату? Бытует мнение, что при подобной компоновке мотора могут возникнуть проблемы с охлаждением задней пары цилиндров, ведь их обдув набегающим потоком затруднен.
Беспокоиться не стоит — обдуются все! Поверь на слово: мчась на этом мотоцикле, трудно не обдуться.
Э-э-э…
Разумеется, это не про меня — я-то привыкший, и не на таком ездил…
Понял. Я тут вот еще что хотел спросить…
Да подожди ты! Я не помню, рассказывал тебе про гонки на трелевочных тракторах? Подай-ка, кстати, что-нибудь из подарков! Ага, в углу там стоят… Так вот. Зима тогда выдалась лютая…
ЗАНАВЕС
Сделать границы невидимыми — не в этом ли настоящее мастерство в интерпретации?
С оптикой, например, все понятно — это оригинальные фары и поворотники от ЗАЗ. Странно другое — они не выглядят убогими, как у малолитражки, выпускавшейся в Запорожье!
А может, в нас просто говорят стереотипы? Слово «Запорожец» еще недавно вызывало улыбку и провоцировало на дурацкие анекдоты, хотя в свое время ЗАЗ был мечтой для советского работяги.
— Ну почему только для работяги? — не соглашается Юрий Шиф. — Кто мог, тот и покупал: инженеры тоже с удовольствием ездили.
